РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА
, одна из важнейших составляющих культурной истории России, хотя всемирное значение и признание она обрела лишь в 19 в. История русской литературы – это богатейшая народная поэзия и десять веков письменной словесности с 11 по 21 в.Русская народная поэзия, записанная в 18–21 вв., заключает в себе предания далёкой дописьменной эпохи, но изначальные сказания переродились под действием книжной культуры. Определяющее влияние оказала письменность на религиозную поэзию: духовные стихи создавались на основе легенд, заимствованных из книг и разносившихся по Руси каликами перехожими, которые значительно перерабатывали изначальные сюжеты. Гораздо меньшим было влияние книжности на другие формы народной поэзии. Былевой эпос представляет собой древнейшую составляющую народной поэзии. Сказания киевского периода об Олеге, Владимире, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче, Илье Муромце отражают историю Руси 11–13 вв. Былины надолго сохранились в удалённых уголках России; там они и были записаны. Героический эпос менялся с течением истории. Татарское нашествие отразилось в нём очень ярко. Все враги Руси объединились в образе татар, с которыми сражались все богатыри, однако многие мотивы татарских легенд проникают в народную поэзию и усваиваются ею, вплоть до самого слова «богатырь». Окончательную форму былевой эпос обрёл в 15–16 вв. Его продолжением стала историческая песня, в которой фигура Ивана Грозного заслонила предшествующих князей, песенный царь Иван стал центральным персонажем исторической поэзии.
Немало элементов древнего мифологического сознания сохранилось в сказках, обрядовых песнях, загадках, пословицах и поговорках . Лирическая песня, составляющая основу позднейшей народной поэзии, чужда древности, она отражает условия народной жизни последних веков. Именно народная поэзия в 11–18 вв. отражала умственное движение, выражала идеалы и весь духовный строй народа. Письменная литература в эту эпоху была доступна немногим и выражала идеи не всегда самобытные, не охватывающие в полной мере развития нации. Вместе с тем именно в письменных текстах осуществлялось усвоение литературной формы, интерпретировался опыт классических литератур, складывалась жанровая система.
В литературе киевского домонгольского периода (11–13 вв.) первыми письменными памятниками стали книги Священного писания на родственном южнославянском языке. Потом появляются проповеди на русском языке, которые распространяются в списках. Описания жизни и подвигов русских святых вызывают большой интерес, так появляются жития. За ними следует описание нерелигиозных событий в русских летописях. «Повесть временных лет» в полной мере отражает все особенности раннего летописания. Здесь ставится задача, имеющая огромное значение для всей нации: собрать все сведения о начале Русской земли и княжеской власти. В летописи воплотились лучшие качества литературы этого периода: «простота и правда» (А. Н. Пыпин). Однако памятников светской литературы, если они и существовали, обнаружить почти не удалось. Исключение – «Слово о полку Игореве» (12 в.), одно из величайших произведений русской словесности, образец эпического произведения, наделённого высокими поэтическими достоинствами и тесно связанного с народной и книжной культурой. Любовь к Отечеству сливается в «Слове…» с осуждением княжеских усобиц, прославление любящей женщины сменяет описание ратных подвигов, исторические экскурсы чередуются с поэтическими описаниями природы. Другие произведения светского характера: «Поучение» Владимира Мономаха и «Моление Даниила Заточника», свидетельствующие о литературном образовании и независимости мышления.
Бурно начавшееся развитие русской литературы было прервано в 13 в. татаро-монгольским нашествием. Литература 14–17 вв. относится уже к другому, московскому периоду. В основе культурной истории этой эпохи – противостояние нового центра и сторонников «старых вольностей». Так сталкиваются иосифляне, сторонники Иосифа Санина (Волоцкого), и «нестяжатели», сторонники Нила Сорского. Если первые утверждали сильную единодержавную власть, то вторые стремились к отделению церкви от государства и разделению властей. В этой полемике появилось немало религиозно-публицистических сочинений, важнейшие из которых «Просветитель» Иосифа Волоцкого и «Предание ученикам о жительстве скитском» Нила Сорского. Иосифляне, признававшие царскую власть божественной и неограниченной, одержали в борьбе верх; требование «сильной руки» проявилось и в религиозных делах, и в культурных.
Последователями Иосифа Волоцкого создан целый ряд сводных текстов, «централизующих» все исторические и культурные события. Такова «Степенная книга» митрополита Макария, представляющая монархический взгляд на историю Руси, таков «Домострой», в котором идеи иосифлян распространяются на частную жизнь, таков «Стоглав», содержащий постановления церковного собора 1551 г. и позднее осуждённый как ересь. Завершает эту линию литературного развития, характеризующуюся полемической заострённостью, фанатизмом, политизацией истории и культуры, переписка царя Ивана Грозного с князем Андреем Курбским. Царь прославляет божественное единодержавие, а его бывший приближённый защищает боярские вольности. Однако централизм в московской культуре и литературе восторжествовал и был окончательно закреплён в формуле «Москва – третий Рим»: «два Рима пали, третий стоит, четвёртому не быть». Фанатическое утверждение этого мнения привело к систематическому подавлению «ересей» в поэзии и науке; и только после Смутного времени, во второй половине 17 в., возобновляется развитие русской письменности и образованности.
Всю русскую словесность до конца 17 в. следует рассматривать в рамках дорефлекторного традиционализма (С. С. Аверинцев), согласно которому центральной категорией литературного произведения является герой, по отношению к которому и определяются все остальные категории литературного текста и литературной жизни. Жанр – это выбор героя: в житии героем должен был быть непременно святой, в былине – богатырь, в воинской повести – военачальник, князь, в хождении – паломник или землепроходец. Роль автора в таком литературном каноне была явно вспомогательной, поэтому большинство произведений древней литературы и народной словесности были анонимными.
Эпоха 17–18 вв. была периодом литературной реформы. На его протяжении методы и степень усвоения западноевропейских литературных форм менялись, но сам процесс усвоения продолжался непрерывно. Первоначально ведущую роль в нём играют выходцы из Южной Руси: Симеон Полоцкий, Стефан Яворский, Феофан Прокопович. В южных регионах литературное возрождение началось на сто лет раньше, появилось немало людей с литературным образованием. Немалое влияние оказали и реформы патриарха Никона, знаменовавшие победу критики и сомнения над верой в собственную непогрешимость; кроме того, реформа способствовала литературному общению с южными и западными регионами. Симеон Полоцкий возобновил на Руси традицию светской поэзии. Хотя стихосложение польского образца и не соответствовало нормам русского языка, но оно придавало речи меткость и изящество, давно уже позабытые. Симеон Полоцкий также возобновил традицию религиозной проповеди и стал автором первых русских учебников. Ученики Симеона Полоцкого: Сильвестр Медведев и Карион Истомин – не достигли высот учителя, но продолжили развитие торжественной поэзии на Руси. Художественная публицистика в литературе этого периода представлена книгами Котошихина и Юрия Крижанича, в которых подвергалась сомнению теория «третьего Рима» и решались важные для русской культуры вопросы. Эти авторы уже окончательно принадлежат светской литературе, в их сочинениях центральное место занимает требование просвещения, развития образования и науки. Светская письменность постепенно отделяется от духовной, и развитие литературы в следующие эпохи связано именно с этим новым направлением, ориентированным на Западную Европу. Духовная же литература долгое время сохраняет направление, определённое школой Симеона Полоцкого.
На рубеже 17 и 18 вв. происходит смена литературного канона. На место дорефлекторного традиционализма приходит рефлекторный традиционализм, в рамках которого главенствует уже не герой, а автор, вступающий в соревнование со сложившейся традицией. Соревнование это происходит в рамках известных жанров, герой которых стабилен и постоянен, но значение литературной деятельности определяется тем, насколько новое произведение нового автора будет оригинальнее, самобытнее уже написанных на тот же сюжет, о том же герое, в рамках того же жанра. Жанр, таким образом, осмысляется как точка зрения автора на своего героя, как авторская установка, овнешняющая героя. Едва ли не первым подобным произведением в русской литературе стало главное сочинение политически консервативного идеолога и одновременно авангардно мыслящего писателя – старообрядца протопопа Аввакума Петрова «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное» (1676). Как явствует из названия, житие написано самим героем, до смерти (значит, и до канонизации) и изображает события сугубо мирские, хотя и принадлежащие истории Церкви. Этот литературный канон будет господствовать в русской литературе до середины 19 в.
Непосредственное усвоение европейского литературного материала совершается в 18 в., особенно после создания Санкт-Петербургской академии наук в 1726 г. Наука и литература Запада систематически проникают в Россию. Появляются переводы, а затем и подражания иностранным текстам. Первоначально использовались формы силлабической поэзии (А. Д. Кантемир ), но со временем проявляется интерес и к тоническому стихосложению как более соответствующему потребностям русского языка. В. К. Тредиаковский дал образцы новых стихотворных форм (оды, песни, эпиграммы, поэмы ). Но по-настоящему усвоил эти формы в русской литературе М. В. Ломоносов, утвердивший и силлабо-тоническое стихосложение, и лирическую, эпическую и дидактическую поэзию во всём их жанровом многообразии. Ломоносов реформировал и русскую прозу, создававшуюся до него на неупорядоченной смеси разговорного русского и церковно-славянского языка. Огромную роль в литературном развитии сыграл А. П. Сумароков, многочисленные опыты которого во всех родах литературы привлекли внимание широкой аудитории к изящной словесности.
Во второй половине 18 в. достижения М. В. Ломоносова были развиты новыми, уже собственно литературными дарованиями. Г. Р. Державин оказался первым автором по-настоящему художественных поэтических произведений. Само распространение его поэтических шедевров уже помогало воспитывать эстетический вкус, а в кружке, сформировавшемся вокруг него и Н. А. Львова, категория вкуса стала определять ценность художественного произведения. Д. И. Фонвизин внёс в русскую литературу идеи и формы прозападнической ориентации. В том же направлении развивалось и литературное творчество Екатерины II. Западные идеи эпохи Просвещения оригинально и самостоятельно разработали применительно к условиям русской общественной жизни Н. И. Новиков и А. Н. Радищев . Критика современной русской действительности в их произведениях привела к обострению отношений литературы и власти (ссылка Н. И. Новикова, арест А. Н. Радищева, молчание Д. И. Фонвизина). Одновременно совершалось осмысление художественных форм рационалистических литератур классицизма и Просвещения. М. М. Херасков развил на русской почве жанр эпической поэмы, И. А. Богданович – пасторали, В. И. Майков – ироикомической поэмы, И. А. Хемницер – басни, Я. Б. Княжнин – трагедии . Также на русской почве прижились и другие жанры западной литературы: комедия, комическая опера, сатира, философский трактат, жанры журнальной полемики. Русские образцы создавались на западный манер, однако литература ещё не стала по-настоящему массовой, поэтому на рубеже 18–19 вв. она по-прежнему обращалась к опыту Запада.
Этап в развитии русской литературы, приходящийся на рубеж 18–19 вв., именуется карамзинским, поскольку именно Н. М. Карамзин завершил усвоение западного литературного материала, преобразовав литературный язык, сблизив книжную и разговорную речь. «Письма русского путешественника» Н. М. Карамзина вызвали продолжительный спор о старом и новом слоге, который шёл между двух крайностей: между традиционной концепцией русского языка А. С. Шишкова (в конечном счете – изоляционизм русской литературы и культуры в целом) и реформистской концепцией карамзинистов (унификация на европейский манер русской художественной культуры). В результате длительной борьбы произошёл синтез обеих стихий в творчестве А. С. Пушкина, хотя внешне складывалось впечатление, что победу одержали новаторы. В числе сторонников Карамзина – многие члены кружка «Арзамас» (В. Л. Пушкин, К. Н. Батюшков, П. А. Вяземский ), а также И. И. Дмитриев, Н. И. Гнедич и др. В этот период появляется профессиональная критика и история русской литературы; здесь первым создателем системы выступил А. Ф. Мерзляков. Народные песни Мерзлякова были попыткой усвоить в литературе мотивы народной поэзии; сходная цель была достигнута в баснях И. А. Крылова . Усвоение достижений западной культуры стало заслугой В. А. Жуковского . Культ Средневековья, рыцарской чести и поклонения женщине открыл русской литературе новую сферу – сферу романтизма . Эпоха преобразования русской письменности закончилась, и началась эпоха самостоятельного творчества и литературного движения уже без оглядки на европейский опыт.
В литературе 1800–20-х гг. господствует представление о человеке как о явлении природном (через эпоху классицизма оно унаследовано ещё из античности). Поведение человека объясняется его совпадением или несовпадением с общепринятыми нормами поведения в те или иные периоды человеческой жизни. Специфическими художественными показателями такого истолкования человека являются многочисленные образы суточного или годичного циклов (циклическое время) или образы реки и дороги (линейное время). Различные способы соотношения этих образов определяли иерархию жизненных ценностей в литературных произведениях вплоть до 1860-х гг., сохранив свою актуальность и в произведениях 20 в., посвящённых экологической проблематике.
С 1820 г. в русской литературе господствует А. С. Пушкин, создавая её форму, содержание и направление. Наделённый равными способностями к творчеству во всех родах литературы, он одним своим появлением поднял русскую литературу на высоту исторической самобытности. Именно Пушкин в известном смысле является создателем русской литературы. Пушкин не переносил форм и содержания из других литератур; содержание рождалось из интеллектуального движения современной ему русской среды, а форму диктовали художественный гений, вкус и литературное образование. Вера в человека и уважение к человеческому достоинству – центр идей и настроений пушкинского творчества. Вместе с тем он впервые в русской литературе перешёл к изображению действительности в формах самой действительности, без ориентации на заданные идеалы. Влияние Пушкина испытали авторы предшествующего поколения, а воздействие его на современников было едва ли не подавляющим. Достаточно назвать изначально далёкого от Пушкина А. С. Грибоедова, К. Ф. Рылеева, А. А. Дельвига, Н. М. Языкова, И. И. Козлова и А. И. Полежаева . Русская художественная проза развивалась несколько иным путём и в стороне от непосредственного влияния Пушкина. Первые опыты русского романа, прежде всего исторического, приобретают огромную популярность: сочинения В. Т. Нарежного, М. Н. Загоскина, Ф. В. Булгарина, Н. И. Греча и др. Но самые лучшие историческое романы создал И. И. Лажечников, испытавший наименьшее влияние Пушкина. Особое место в литературе 1820–30-х гг. занимают философские повести В. Ф. Одоевского и ранние произведения Н. В. Гоголя, дающие идеалистическое освещение действительности. Философское направление в поэзии представлено Д. В. Веневитиновым, Е. А. Баратынским и Ф. И. Тютчевым, последний из которых сформировал новый принцип отношения человека и природы, основанный на натурфилософии Ф. Шлегеля и предопределивший понимание человека и природы в творчестве писателей следующего поколения. В это время серьёзное общественное значение приобретает русская критика; журналы Н. И. Надеждина «Телескоп» и Н. А. Полевого «Московский телеграф» влияют на формирование научных и литературных интересов общества, формируется и массовая журналистика: огромным успехом у широкого читателя пользуется журнал О. И. Сенковского «Библиотека для чтения» . В творчестве А. В. Кольцова началось формирование народной поэзии.
Конец этому этапу развития литературы положила смерть Пушкина и запрещение журналов Н. И. Надеждина и Н. А. Полевого. Умственное движение слабело, в обществе крепли пессимистические настроения, отражённые по-разному в «Философических письмах» П. Я. Чаадаева, в поэзии Е. А. Баратынского и В. Г. Бенедиктова, в творчестве Н. В. Кукольника . В литературе были поставлены важнейшие проблемы, пока не нашедшие своего решения. Причинами крушения идеалистических надежд заинтересовались авторы следующего поколения. Намеченный Пушкиным путь был продолжен в эпоху, которую принято именовать «гоголевским» периодом русской литературы: от смерти Пушкина (1837) до 1855 г. (смерть Николая I, публикация диссертации Н. Г. Чернышевского «Эстетические отношения искусства и действительности»). Разочарование в идеалах предшествующего поколения привело к развитию критического начала в литературе 1840-х гг. Н. В. Гоголь, начавший с художественной обработки малороссийских фольклорных мотивов, перешёл к сатирическому изображению жизни России, которая в его повестях предстаёт забавной, но в то же время жалкой, бесцельной и бесплодной. В «Ревизоре» и «Мёртвых душах» это представление о культурной дикости достигает апогея: в изображённом современном обществе никакое умственное движение невозможно. Уже в ранних циклах Н. В. Гоголя история человечества рисовалась как картина его постоянного падения; в позднем же творчестве писатель склонен строить историю человечества как картину его восхождения, но христианский идеал заставляет отождествлять вершину восхождения человечества и второе пришествие Христа – конец света, что приводит к эсхатологической модели истории.
Решая вопрос о причинах падения человечества, Н. В. Гоголь остановился перед не решённой им дилеммой: то ли среда определяет характер человека, то ли сам человек определённым образом строит вокруг себя среду. Во всяком случае от природного истолкования человека Гоголь переходит к социальному истолкованию его и закладывает основы натуральной школы, для которой «смех сквозь слезы» стал одним из важнейших эстетических принципов. Другой вариант ревизии положительных идеалов пушкинской эпохи представлен в творчестве М. Ю. Лермонтова, который так же не может решить, почему его герой приобрёл те или иные качества: предопределены ли они природой или сформированы обществом. Основной мотив поэзии Лермонтова – не вера в человека, а сомнение. Любовь предстаёт источником горя и бедствий, душа человеческая – вместилищем тёмных сил. При этом Лермонтов по-прежнему провозглашал «любви и правды чистые ученья», этот призыв к будущим поколениям, которые превзойдут «недостойных» современников поэта, стал залогом непреходящего интереса к его творчеству. Лермонтов своей критикой идеалов как бы дополнял критику реальной жизни, оформившуюся в прозе Гоголя.
Однако критика должна вести к выработке новых идеалов. И таких идеалов в 1840-е гг. было два. Западники считали причиной всех бед России отсталость её от европейской культуры; славянофилы же видели спасение России в возврате к допетровской старине. Борьба этих двух течений стала главным содержанием 1840-х гг. Из кружков Московского ун-та вышло немало самобытных мыслителей, так или иначе близких платформе западников: А. И. Герцен, В. Г. Белинский, Н. П. Огарёв, М. А. Бакунин, Т. Н. Грановский. Именно в трудах В. Г. Белинского впервые было дано целостное истолкование русской литературы – и как раз с позиций западничества. Славянофилы, как и западники, протестовали против деспотических начал в современной русской жизни. Но К. С. Аксаков, И. В. Киреевский, А. С. Хомяков видели единственное спасение в преодолении петербургского периода русской истории и в возвращении к национальным нормам общественной жизни. Критика, которой были исполнены публицистические сочинения славянофилов, во многом дополняла критику западников. Однако развития это направление в литературе последующего поколения не получило, в то время как взгляды западников разделяли многие выдающиеся авторы младшего поколения сороковых годов: Н. А. Некрасов, И. С. Тургенев, И. А. Гончаров, Д. В. Григорович, И. И. Панаев, А. В. Дружинин, А. Н. Плещеев . Весь строй их идей сформировался еще в 1840-е гг., но творчество их оказалось продуктивно и для следующих десятилетий развития литературы. Для писателей, вышедших из натуральной школы, человек представлялся как социальное явление, всё поведение и характер которого можно назвать функцией среды, поэтому свободной воли человека не предполагалось, а вся вина за неустройство жизни возлагалась на самую среду, что имело для своего времени громадное революционизирующее значение. Такое понимание человека выразилось в создании писателями 1850–60-х гг. целой системы типов русской жизни.
Вслед за Гоголем В. И. Даль и В. Д. Григорович создали описания народной жизни, свободные от идеализации. Дальнейшее движение в этом направлении проявилось в стихотворениях Некрасова и в «Записках охотника» Тургенева, причём первый бичевал дворянскую среду, а второй находил в народе немало новых сил и новых героев. Слияние пушкинского оптимизма и лермонтовского скептицизма составляет главную силу некрасовской поэзии. Гневно обличая современное рабское положение народа и веря в его свободное будущее, Некрасов как бы примирял предшествующие направления русской поэзии. До 1870-х гг. сохранились в его творчестве отрицательное отношение к представителям образованных классов, виновных в народной трагедии (тема «кающегося дворянина», разработанная Некрасовым задолго до обращения к ней Л. Н. Толстого ), и глубокая вера в человека вообще. К ним позднее добавился и новый мотив, неизбежный в новых условиях «хождения в народ», – вера в молодое поколение. Страдания во всех проявлениях и на всех ступенях человеческой жизни – предмет внимания и сочувствия Некрасова. Сострадание к героям делает его музу «музой печали»; но вместе со страданием входит в его поэзию и мотив прощения.
Особое место в литературе 1840-х гг. занимает журналистика. В 1846 г. Некрасов и Панаев приобретают «Современник», который на 20 лет делается важнейшим из русских журналов. После смерти Белинского Некрасов приглашает в журнал Чернышевского, затем Н. А. Добролюбова ; они и формируют журнальную политику. После закрытия «Современника» в 1866 г. его миссию берут на себя арендованные Некрасовым «Отечественные записки », где скоро руководящую роль приобретает Н. К. Михайловский . В этом проявилась историческая чуткость Некрасова и постоянное развитие его мировоззрения.
Тургенев, Гончаров и Ф. М. Достоевский в литературе 1840-х гг. продолжают изучение и воспроизведение русской действительности. Особую чуткость к наблюдению перемен в русской жизни проявил Тургенев, в повестях и романах воссоздававший «меняющуюся физиономию русского человека культурного слоя». От изображения романтиков он переходит к «лишним людям», в которых первые ростки мысли и совести сталкиваются с сопротивлением окружающей действительности. Вместе с тем социальный человек у Тургенева всегда ощущает свою слабость перед лицом всемогущей Природы, что в сюжете его романов и повестей реализуется в форме переживания героем-мужчиной необоримой страсти к женщине, воплощающей в себе естественность самой жизни. Гончаров в трёх романах также выводит «лишних людей», показывая, как крепостное право и сформированное им барство губит чуткие и от природы одарённые натуры. Но главная художественная проблема Гончарова заключалась в разрешении вопроса о преимуществах социально активной жизни и жизни, основанной на природоморфной стабильности. В романе Гончарова «Обрыв» женский образ впервые занял центральное место, что принципиально изменило расстановку социальных акцентов в романе.
Достоевский, подобно Некрасову, избрал основной темой своих сочинений страдания русских людей, но развил эту тему иначе. Страдания порождены не условиями среды, а самой человеческой природой. Начав в 1840-е гг. с изображения человечности «бедных людей», Достоевский в 1860-х гг. переходит к изображению исконной греховности и виновности человека, особенно человека, лишённого опоры в христианской вере. На место природного и социального человека пришёл человек «метафизический» – так формируются художественные основы новой литературной школы. В человеке Достоевского не преобладают ни природное, ни социальное начала; он рассматривается как порождение внешних сил и данный таковым раз и навсегда (собственно, исходя из христианских воззрений Достоевского, следует говорить, что человек – это порождение Господа и только от него зависят его качества).
Вместе с тем в творчестве Достоевского находит завершение формирование нового литературного канона, согласно которому главным, определяющим в литературном тексте становится уже на герой, не автор, но «читатель», текст оказывается открыт воспринимающему его сознанию. С этим этапом принято связывать «антитрадиционалистские тенденции индустриальной эпохи». Начавшись в 19 в., этот этап продолжается по настоящее время. Жанр определяется не героем, который изображается в произведении, не автором, который так или иначе относится к своему герою, но непосредственным контактом автора с окружающей его действительностью, реализованной в образе читателя. Так появляется новый тип романа – «полифонический» и новый тип героя – «незавершённый» (М. М. Бахтин ).
Процесс по делу петрашевцев стал сильным ударом по литературному движению 1840-х гг. Жертвами его стали сам М. В. Буташевич-Петрашевский, Ф. М. Достоевский, М. Е. Салтыков-Щедрин, А. Н. Плещеев и др. Усилилось цензурное давление, которого не избегла даже поэзия, стоявшая в стороне от «направлений», которую позднее стали называть поэзией «чистого искусства». К ней принято относить таких лириков, как Ф. И. Тютчев, А. Н. Майков, А. К. Толстой, Л. А. Мей, Н. Ф. Щербина, А. А. Фет, Я. П. Полонский . Впрочем, все они сформировались в совершенно разных идеологических ситуациях, и подводить их всех под одно направление абсолютно несправедливо: Ф. И. Тютчев и А. К. Толстой вовсе не были лишены социальной активности и в стихах (первый же сформировался как поэт минимум на 15 лет ранее всех остальных); А. А. Фету было свойственно жанровое мышление, и в прозе он постоянно откликался на социальную проблематику (не менее активно, чем тот же Н. Г. Чернышевский). Идеологами «чистого искусства» стали критики П. В. Анненков, В. П. Боткин и А. В. Дружинин . Принципы «чистого искусства» в 1850–60-е гг. разделял и Л. Н. Толстой, который принципиально отличался от писателей, вышедших из натуральной школы тем, что не стремился к социальной типологии изображаемых героев, но воссоздавал психологические типы людей – характеры. Не чуждаясь социальной проблематики вообще, Л. Толстой истолковывал общественную жизнь как жизнь «роевую», управляемую не волей тех или иных исторических деятелей, но непроизвольными стремлениями народных масс, рационально понять которые на ближайшем расстоянии просто невозможно. Это и отталкивало его от радикально настроенной интеллигенции, которая главное значение придавала интеллектуальным движениям эпохи.
В преддверии 1860-х гг. обостряются расхождения «реакционной» и «демократической» литературы. С одной стороны, усиливается влияние демократов Чернышевского и Добролюбова, с другой – формируется влиятельная реакционная пресса, главой которой стоял М. Н. Катков. Чернышевский в трактате «Эстетические отношения искусства и действительности» сформировал новый, позитивистский канон, который поставил жизнь выше искусства, заставив искусство только отражать жизнь и служить ей. Стремление к обновлению общества сказалось и в демократической литературной реформе. Основной целью публицистов и теоретиков Чернышевского, Добролюбова, М. А. Антоновича, Г. З. Елисеева, А. Н. Пыпина была радикальная ревизия всех сторон жизни: науки, философии, искусства. Писатели В. А. Слепцов, Н. Г. Помяловский, Ф. М. Решетников, Г. И. Успенский стремились в своём творчестве реализовать теоретические построения публицистов. Однако шестидесятники очень быстро выходят за пределы литературы; их тезисы отличаются политическим радикализмом, и это приводит в 1866 г. к закрытию журналов «Современник» и «Русское слово», воплощавших идеалы демократической литературы. Вместе с тем именно 1860–70-е гг. дали русской литературе огромное количество талантливых произведений. В этом демократическом контексте следует рассматривать творчество таких писателей, как Салтыков (Н. Щедрин) и А. Н. Островский, А. Ф. Писемский, Н. С. Лесков, П. И. Мельников-Печерский . Значение драматургии Островского в этот период особенно велико, поскольку она распространила изучение России на русское купечество, к которому литература ранее не проявляла интереса. Салтыков же стал историком интеллектуального быта русского культурного общества. Сначала он изображал этот быт бесстрастно сатирически, но позднее глубокий анализ обширного социологического материала не только знакомит русское общество с его же слабостями, но и находит причины этой безотрадной картины в нем же самом. Литературная деятельность Л. Толстого в этот период приобретает уже всемирное значение. Он соединяет художественный гений с оригинальной гуманистической философией и остаётся независимым в эпоху «направлений» и «школ».
В 1870-е гг. разнообразные течения и идеологии сменяются единым направлением – народничеством . Это новое направление стремится к универсальности, пытается охватить на почве позитивизма все стороны гуманитарного знания. В области литературной критики опыт подобного синтеза предпринимают Н. К. Михайловский, А. М. Скабичевский, П. Л. Лавров. Первый из них сыграл в объединении наибольшую роль. Художественная литература продолжает предшествующий период, новые авторы развивают ранее заданные темы. Так, ведущим поэтом эпохи становится С. Я. Надсон, самостоятельно преобразовавший «некрасовское» лирическое настроение. Вместе с тем намечается кризис предшествующих литературных приёмов и тенденций. Выдвижение на первый план естественных наук привело к тому, что многие писатели отвергли значительную часть литературного и культурного наследства и стремились пересмотреть главное наследие 1840–60-х гг. – социальный детерминизм. Обусловленность характера человека внешними силами они признавали, но главной обуславливающей силой считали не социальную среду, а «физиологию» человека – непосредственные, ближайшие условия его жизни и собственно физиологию как таковую. Так появился натурализм, который на русской почве не был вполне последователен, хотя романы и повести П. Д. Боборыкина пользовались большим успехом.
В 1880 г. литературное движение достигло пика в связи с торжествами по случаю открытия памятника Пушкину, в которых участвовали практически все значительные авторы. Однако именно в 1880-х гг. кризис охватывает всю литературу. Тургенев пишет мистические повести; Л. Толстой отказывается от своего прежнего творчества и переходит к социально ангажированной литературе, а «толстовцы» пытаются реализовать проповеди Л. Толстого на практике. Молодые писатели открыто исповедуют пессимизм, мистицизм и называют себя декадентами. Брошюра Д. С. Мережковского «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» (1893), требовавшая «расширения художественной впечатлительности», утверждавшая «мистическое содержание» искусства, стала эстетическим манифестом русского декадентства. Постепенно определяется новая литературная эпоха, которую – в противовес пушкинскому «золотому веку» (и в продолжение его) – принято было называть «серебряным веком» . На рубеже веков развиваются различные эстетические направления, основная идея которых – возвращение литературе функций искусства, отказ от представлений об искусстве как о чём-то вторичном, как о зеркале действительности.
Традиционное разделение литературы этой эпохи на модернистскую и реалистическую отвечало не реалиям литературного процесса, а политическим требованиям советской эпохи. Кроме того, интенсифицировавшийся процесс литературного развития не даёт оснований для последовательно-стадиальной периодизации: многие этапы накладываются друг на друга, а в творчестве одного и того же автора можно видеть смену приёмов, отражающую разные этапы литературного процесса.
Творчество А. П. Чехова было в известном смысле итогом 19 в., оно, завершая его темы и сюжеты, суммировало приёмы социальной типологии. Вместе с тем Чехов постоянно инверсирует все приемы и типы, разработанные 19 в., пересматривает все ценности предыдущих периодов, а в построении своих текстов придерживается того принципа, который наметил Достоевский (при всём отличии от Достоевского). Чехов не даёт оценки ни героям, ни сюжетным коллизиям, ни рецепта лечения выявленного социального недуга, лишь указывая на него. В качестве характеристик творческой манеры Чехова употребляют понятия «драма настроения», импрессионизм, «подводное течение», которые своей расплывчатостью отражают неуверенность критиков и литературоведов в оценке явления. Сюжет играет подчинённую роль в сравнении с деталями и различными формальными элементами. Произведения новых «реалистов»: М. Горького, Л. Н. Андреева, А. В. Амфитеатрова – тяготели к экспрессионизму, к поиску новых средств художественной выразительности (подчас – у символизма). Далёкие от жизнеподобных форм 19 в. художественные модели реальности создают И. А. Бунин, И. С. Шмелёв, Б. К. Зайцев .
Те же процессы происходят и в модернистской литературе. Элементы импрессионизма (Фет) и экспрессионизма получают продолжение и развитие в символизме . Декадентские настроения, «кризисный тип сознания» характерны для старшего поколения символистов: Д. С. Мережковский, Ф. К. Сологуб, З. Н. Гиппиус, К. Д. Бальмонт, В. Я. Брюсов. Младшее поколение символистов, вступивших в литературу на рубеже 19–20 вв.: А. Белый и А. А. Блок, В. И. Иванов, – отличалось бОльшей сосредоточенностью на собственно литературных, художественных проблемах. Символисты продолжили то «метафизическое» истолкование человека, которое наметил в своих произведениях Достоевский, что особенно заметно проявилось в прозе В. В. Розанова, Сологуба, А. Белого.
Кризис символизма, вполне определившийся к 1910 г., породил два новых направления, в рамках которых были совершены крупнейшие художественные завоевания 20 в. Акмеизм выступил в качестве реформы символизма; в этом направлении развивалась поэзия А. А. Ахматовой, Н. С. Гумилёва, О. Э. Мандельштама . Футуристические группировки (в первую очередь кубофутуризм) с революционными программами; в этом направлении развивалась поэзия В. Хлебникова, В. В. Маяковского, Игоря Северянина, Б. Л. Пастернака и др. Принцип смыслового «сдвига» стал основой футуристического конструирования новой культуры и оказался созвучен революционным требованиям эпохи. Эстетика футуризма стала творческой лабораторией нового теоретического движения в литературоведении – Общества изучения поэтического языка (ОПОЯЗ): Ю. Н. Тынянов, В. Б. Шкловский, Б. М. Эйхенбаум .
Эти два направления, у каждого из которых были свои издательства, альманахи, журналы, были продуктивны и активно работали в русской литературе и после революции. В 1920-х гг. продолжается литературное движение предшествующей эпохи: по-прежнему существуют различные литературные группировки (ЛЕФ, «Перевал», «Cерапионовы братья» ), журналы и даже салоны. Однако политическая ситуация в Советской России предопределила иные принципы развития литературного процесса. После 1917 г., с началом эмиграции, формируется «литература русского зарубежья» – творчество авторов, покинувших Россию или начавших писать уже в эмиграции. Но усиливается и государственная тенденция к идеологизации литературы. Власть постепенно регламентирует литературное творчество – сначала через резолюции и постановления, потом через создание Союза советских писателей (1934). До создания Союза организация писателей по классовому принципу была одним из вариантов строения литературной жизни (его поддерживала Российская ассоциация пролетарских писателей, РАПП), теперь же власть делает этот вариант государственной доктриной. Рапповцы громили идеологических противников и направляли «писателей-попутчиков», но со временем и они стали не нужны. В 1932 г. были ликвидированы все литературные группировки, а власть назвала «единственно правильным» литературным методом метод социалистического реализма (фактически это и закрепило в отечественном литературоведении категорию метода, совершенно чуждую реальной литературной жизни). Функция литературы сводится к иллюстрированию «светлого будущего», к созданию идеальной модели социального мира. Социалистический реализм утопичен и потому не имеет ничего общего с классической литературной традицией (Ф. В. Гладков, Н. А. Островский, А. А. Фадеев ).
В прозе Б. А. Пильняка, Е. И. Замятина, Ю. К. Олеши в этот период воплощается тяготение к яркой метафоре, стремление в экспрессивной, гротесковой форме представить наиболее значимые вопросы бытия, – традиция, восходящая к прозе А. Белого. Обращение к вопросам, которые невозможно решить государственной регламентацией, было причиной трагической судьбы писателей, не сумевших или не захотевших подчиниться режиму. Наиболее ярко это сказалось в творчестве М. А. Булгакова, одного из писателей, оставшихся на Родине, но лишённых возможности печататься: его произведения (как и многих других авторов), написанные «в стол», создали «потаённую» литературу. С другой стороны, В. В. Маяковский, подчинивший своё творчество «социальному заказу» государства, т. к. увидел в новой власти элемент «футуризма», так же оказался несозвучен эпохе, подвергался жёсткой критике и только посмертно был объявлен величайшим поэтом «современности».
Возможность творческой независимости в литературе 1920–30-х гг. ещё сохранялась. Крупнейшим явлением этого времени была абсурдистская поэзия группы Объединение реального искусства (ОБЭРИУ, 1927–30). В творчестве Н. М. Олейникова, Д. И. Хармса и А. И. Введенского были предвосхищены принципы драмы и прозы абсурда. Литература русского абсурдизма опиралась на представления о человеке и мире, близкие к зарождавшемуся экзистенциализму, и во многом опередила западные явления. Человек был понят в ней как игрушка в руках бессмысленной судьбы, жизнь – как совершенно потерявшее смысл существование. Релятивизм «обэриутов» оказался продуктивным и для понимания человека в литературе постмодернизма. По-своему близок обэриутам оказался и А. П. Платонов, занимающий особое положение в литературном процессе.
Известная свобода литературного творчества сохранялась в 1920–30-е гг. в рамках исторического жанра и детской литературы . Но если исторические романисты, начиная с А. Н. Толстого, были поставлены перед необходимостью сверять свои воззрения с партийным курсом, то авторы детских текстов (К. И. Чуковский, С. Я. Маршак, Хармс) были более свободны в выборе тем и в их трактовке, что не избавляло их от политических преследований. Однако после Великой Отечественной войны на детскую литературу будут распространены принципы «социалистического реализма».
К началу войны следы «серебряного века» уже стёрлись; а «соцреализм» продолжал набирать обороты. Вместе с тем события 1941–45 гг. дали импульс самостоятельному развитию не только ура-патриотической, но и подлинной литературы. Творческое лицо Л. М. Леонова, К. М. Симонова, А. Т. Твардовского в годы войны существенно меняются, писатели преодолевают расплывчатость и условность рамок «соцреализма». В литературу входит трагическое начало, особенно ярко проявившееся в лирической поэзии (А. А. Сурков, А. Т. Твардовский). Активизируется творчество авторов, сформировавшихся в начале 20 в. (Пастернак, Ахматова). Однако после войны с новой силой возвращается тенденция к регламентации литературного процесса, к нормативной эстетике, литература отбрасывается к бесконфликтности, к утопической иллюстративности. Подвергаются гонениям авторы предшествующего поколения (Ахматова, М. М. Зощенко ), зато прославляются бездарные, но «правильные» романы С. П. Бабаевского и Г. Е. Николаевой, формируется литературная «лениниана».
Разоблачение культа личности Сталина и «оттепель» в общественной жизни приводит во второй половине 1950-х гг. к очередным переменам в литературе. Началось всё с «раскрепощения поэзии» (О. Ф. Берггольц ). Поэзия Н. А. Заболоцкого, Б. Ш. Окуджавы, Е. А. Евтушенко, проза В. В. Овечкина, В. Ф. Пановой, Ю. М. Нагибина демонстрирует поворот к человеку, освобождение от социальной регламентации. Начинает развиваться «деревенская проза», соединившая социальный анализ с исследованием внутреннего мира индивидуума (Ф. А. Абрамов, В. М. Шукшин, В. И. Белов ). Возвращается традиция литературной борьбы: воплощением «оттепельных» тенденций становятся журнал «Новый мир» и альманах «Литературная Москва», консерваторы группируются вокруг журнала «Октябрь». Но цензура и строгость журнальной политики ограничивала возможности полемики, редакторы печатных изданий боялись разрушить «коллективную индивидуальность».
Важнейшим событием в литературной и общественной жизни стала публикация повести А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» (1962), которая не только внесла в литературу тему сталинизма, но и положила начало важнейшим идеологическим дискуссиям, в которых приняли участие все заметные авторы той эпохи. Особое значение приобретают тексты, посвящённые недавнему прошлому. Появление романов «Доктор Живаго» Б. Л. Пастернака, «За правое дело» В. С. Гроссмана, «На Иртыше» С. П. Залыгина вызывает важные политические последствия и создаёт своеобразную летопись литературно-политической истории России. В военной прозе не просто высказывается правда о Великой Отечественной войне, но делается попытка подвести итог её «урокам» (В. В. Быков, Ю. В. Бондарев, Г. Я. Бакланов, Б. Л. Васильев ).
В начале 1960-х гг. в литературу входит молодое поколение, т. н. «шестидесятники»: А. Т. Гладилин, В. Е. Максимов, Г. Н. Владимов, А. А. Вознесенский, Р. И. Рождественский . Герой-бунтарь, склонный к нарушению запретов, к свободному самовыражению, появляется в молодёжной прозе. Учитывая опыт зарубежной литературы и бесцензурной литературы Советской России, писатели «оттепельной» поры не были подражателями, но они не создали и своего художественного языка. Конец «оттепели» стал концом и литературы «шестидесятников». Одни из них эмигрировали, другие поставили талант на службу государственному аппарату, делая своеобразную карьеру, многие замолчали в тяжёлые для литературы застойные годы. Схлынул поэтический бум, завершилась эпоха «стадионной» поэзии. На первый план вышла камерная лирика традиционалистского характера: Д. С. Самойлов, Л. Н. Мартынов, Н. М. Рубцов . Особым и совершенно чуждым советской литературе было творчество И. А. Бродского . Постмодернистские тенденции проявились в творчестве В. В. Ерофеева и А. Г. Битова . В драматургии 1960–80-х гг. развиваются несходные жанры: ангажированная публицистическая историческая и современная драма (М. Ф. Шатров, А. И. Гельман ), притчи (Г. И. Горин, Э. С. Радзинский ), «чеховские» драмы (А. В. Вампилов, В. С. Розов, А. Н. Арбузов ).
Во второй половине 1980-е гг. на первый план вышли резкие, плакатные по форме произведения В. П. Астафьева, В. Г. Распутина, не слишком значительные с художественной точки зрения, но ставящие актуальные нравственные и исторические вопросы. Невиданную злободневность обретает историческая проза А. Н. Рыбакова, В. Д. Дудинцева, Б. А. Можаева, Солженицына. Публицистика на некоторое время занимает место литературы, что увеличивает популярность периодических изданий, и журналист становится более значимой фигурой, чем писатель. Особое место в литературном процессе времён «перестройки» занимает возвращённая литература, которой уделяется порой больше внимания, чем литературе современной.
В 1990-х гг. литературная ситуация принимает естественные формы, появляются новые группировки и печатные издания. Постмодернистские тенденции распространяются за пределы высокой литературы и формируют спекулятивные явления. Принципиальный релятивизм, осознание невозможности единого метода или языка описания, отказ от иерархии и мировоззренческой целостности, стилистическая неоднородность – всё это проявилось в творчестве русских постмодернистов от Ерофеева и Битова до В. О. Пелевина и Б. Г. Штерна. Однако усиливающаяся коммерциализация культурных явлений приводит к засилью на рубеже 20–21 вв. жанровой литературы (женский роман, детектив, фантастика). При этом жанры обнаруживают тенденцию к синтезу в соответствии с потребностями рынка (так появляется популярнейший ныне женский детектив). Однако и коммерческая литература рождает талантливых авторов, выходящих за рамки жанровых канонов (М. Веллер, В. О. Пелевин, А. Г. Лазарчук, Б. Акунин). Вместе с тем усиление идеологического давления на литературу приводит в последнее время к неоднозначным результатам: с одной стороны, появляются одобренные (и награждённые властью) молодые и немолодые авторы, с другой – всё более жёсткой становится реакция на тексты, имеющие подчас патологические формы (например, акции политического движения «Идущие вместе» по поводу сочинений В. Сорокина). Но, несмотря на все неблагоприятные внешние обстоятельства, русская литература остаётся одним из самых значительных явлений мировой культуры и постоянно привлекает к себе внимание мировой общественности.